А новостей много, и не говори. Душа просит поэзии в стиле Мандельштама и Блока и приключений в духе Лермонтова и Цоя. За окном затишье, стальное небо в проблесках, успокоенные жёлтые листья под одинокими осиротевшими деревьями. Спокоен и океан. Так всегда после боя. Снова я чувствую себя как боксёр в раздевалке после проигранного боя. Худое тело в поту, в крови, в слезах лицо. Тише, тише. Всё кончилось. Осталось размотать бинты, освободить разбитые костяшки и долго, долго стоять в горячем душе.

Я не оправдал надежд Франческо, он—моих. За девять месяцев совместной работы звёздочек на моём фюзеляже (научных публикаций) не прибавилось. В поддержке фонда Марии Кюри отказано из-за недостатка звёздочек. Вилами по воде писанные средства на следующие полтора года остались в воде. «Я думаю, тебе стоит продолжить, из этого может получиться взаимовыгодное сотрудничество», — говорит Франческо месяц назад. «Ты не выдержишь в этом жестоком–жестоком мире исследовательских университетов. Может быть, тебе стоит серьёзно подумать о другой карьере?» — заверяет он меня неделю назад. Я всё ещё лечу по инерции, керосина хватит до четырнадцатого мая. Дальше будет видно. Но кажется, буду отступать, отсиживаться в ангаре. Тихо и кропотливо работать над новыми звёздами. Вот и всё, всё конечно, кончается год, кончаются мои французские похождения. Мысленно я прощаюсь с Францией.

Теперь днём я начинающий специалист по автомобильным радарам, а ночью тайный исследователь и конструктор метода конечных разностей.